Игорь Тумаш - Миром правит любовь![= Влюбленный сыскарь]

— Без циркулярки ремонт начинать нельзя, это точно, — со знанием дела подтвердили работяги. — Только на нашем заводе для ремонта много не надыбаешь — производство не то. На «Промметаллолом» лучше сходи.

— В любой шараге хоть что–нибудь да найдется, — возразил Холодинец. — Вы меня проведите на «Оптику» — то, по цехам поводите. Наверняка же в заборе есть лаз для «гонцов»?

— А как же! Нам без подогрева работать нельзя — врачи запретили. Еще пузырь поставишь?

— За мной не заржавеет.

— Ну, тогда пошли!

Через полтора часа все образцы производимой на «Оптике» продукции были в Сергуниной спортивной сумке. Для отвода глаз пришлось также взять моток проволоки и набрать в пластиковую бутыль уайтспирита… Ладно, ведь сам говорил, что в хозяйстве и пулемет пригодится.

«Кстати, насчет пулемета, — подумал Сергуня, исследовав образцы дома, — а не отнести ли мне в оружейную лабораторию эти «трубы школьных микроскопов с оптическими линзами»? Они возбудили у него кое–какие подозрения.

Подозрения подтвердились.

— Гениально! — воскликнул опытнейший оружейник–эксперт Теплицын, после тщательного осмотра обеих труб. — На первый взгляд друг от друга они почти не отличаются, однако первая, наверно, действительно идет на микроскоп, а другая–то — готовый оптический прицел!

— Ни фига себе!

— К тому же прицел очень приличный, принципиально новой конструкции. Ничего подобного я еще не встречал.

— Ай да Болтуть! В это даже трудно было поверить! На многих производствах часть продукции не фиксировалось и уходила за черный нал — это давно стало нормой. Да что там говорить, левачили целые отрасли, например, мясомолочная и рыбоперерабатывающая. Но чтобы кто–то втихаря гнал военную продукцию?!

А что если эти прицелы чеченским боевикам шли???!!! На этот вопрос могли ответить лишь «особы, приближенные к императору». Однако в «Мутный глаз» те не заглядывали.

Между тем вся «выездная коллегия» Прищепкина, вместе с «воспитанным» Бисквитом Федотко, находилась в ОВД города Поморие и трудилась над составлением фотороботов Гроздана и Рашкова. Майор Марко Ковачев также направил в отель двух сотрудников для поиска свидетелей и проверки отпечатков пальцев в номере Федотко и Болтутя.

Болгарские служители закона проявили максимум терпения и профессионализма, поэтому через час портреты стали вырисовываться.

Впрочем, сходство с оригиналами мог объективно оценить лишь Федотко, так как и Швед, и Бисквит видели бандитов только мельком. (Прищепкин–то сей факт вынужден был замалчивать).

Больше свидетелей найти не удалось, других отпечатков, кроме пальцев Федотко, Болтутя и горничной, в номере обнаружено не было.

Зато после сканирования полученных фотороботов, компьютер отобрал в архиве эмвэдэшной сети несколько десятков фотографий преступников, чья внешность была схожа с составленными портретами. В отличие от телевиденья, компьютер все же гениальное изобретение человечества! Результат оказался просто потрясающим: сначала Федотко, а затем и Бисквит с Болтутем идентифицировали Рашкова и Гроздана!

Рашков оказался Светозаром Подгоровым, 1963 года рождения, уроженцем города Червен — Бряг, дважды судимым: в 1985 — за угон машины; в 1991 — за рэкет. В настоящее время он официально проживал в городе Карнобате, состоял на учете как безработный. Но дома бывал только наездами, так как второй год числился среди постояльцев отеля «Балатон» на Солнечном Берегу. Являлся членом «бригады» Ракипа, которая собирала дань с местных торговцев и владельцев ресторанов на участке между отелями «Балта» и «Арда». Состоял в браке, имел двоих детей.

— Ага, все как где–нибудь на южном берегу Крыма: «бригады», «участки». Милиция всех рэкетиров в лицо знает, но не трогает — начальство не дает, — воскликнул Швед.

— А начальство такое «гуманное», потому что на российские автомобили у него аллергия, ездить может только на «мерсах», — добавил Прищепкин.

— У нашего генерала Тошнева тоже на «Волги» аллергия, — понимающе улыбнулся Марко, — пересел на японский джип. Только насчет Подгорова можете быть спокойными — приказ о его аресте будет подписан без промедления.

— Неужели? — недоверчиво хмыкнул Швед.

— Точно! А если тот ударился в бега — Тошнев поднимет на ноги не только всю болгарскую милицию, но и пограничников, госбезопасность. Подгоров со своим дружком нарушили табу: посягнули на покой и даже жизнь иностранного туриста. Это все равно, если бы они убили нашего сотрудника. Ведь большую часть валютных поступлений в страну дает туризм.

— А вино? — спросил Швед, которого умилили здешние цены на спиртное.

— Свое вино мы теперь вынуждены выпивать сами, — рассмеялся Ковачев. — Послушали совета, — а попробовали бы отмахнуться! — вашего великого трезвенника Михаила Сергеевича и вырубили большую часть виноградников. Потом, конечно, кинулись восстанавливать. Но ведь виноградная лоза не крапива, понадобились годы. А за это время нашу винную нишу на мировом рынке заняли итальянцы, испанцы, хорваты. Даже непьющие турки в этом направлении расшевелились… Но мы отвлеклись, давайте–ка посмотрим, что за гаврик этот Гроздан… Ага, зовут его, оказывается, Йордан, по фамилии он Савов, 1959 года рождения, уроженец Пловдива, в 1990 году был осужден за организацию «дома свиданий». В настоящее время проживает в Нессебаре. Член «бригады» Ракипа… Все сходится, Подгорнов его «товарищ по работе», сосед, — комментировал Марко, — от «Балатона» до Нессебара минут пятнадцать езды на трамвайчике. Видели наш курортный трамвайчик?.. На досуге обязательно прокатитесь, получите удовольствие. А сейчас — отдыхайте. Дежурная машина отвезет вас в «Янтру». Да, чуть не забыл, Федотко можете здесь оставить. Ну что его за собой таскать? У меня как раз хорошая камера освободилась.

«Выездная коллегия» Прищепкина продрыхла в своих номерах до самого вечера, пока разряды эротока не разбудили. Прищепкин хотел ехать в больницу, к Лене Болтуть, но шефа чуть ли не силком повели на пляж купаться. Благо тот был пуст, и девы, которые съехались сюда для демонстрации вторичных половых признаков, семейных трусов Георгия Ивановича зрить не могли.

Остаток вечера провели в кафе «Ред Пепер» за плотным ужином с вином и пивом.

Как спортсмен–гастроном, местную, точнее выражаясь, курортную кухню Бисквит решительно забраковал. По его мнению, если не учитывать «шопский салат» и еще пару блюд, в ней были выхолощены национальные вкусовые особенности. С таким же успехом, отредактировав названия, ее можно объявить сербской или, например, румынской. С виду любое блюдо — произведение искусства, однако на вкус — пресная жвачка. Словом, она была никакой, обобщенно европейской. Болгары перед лицом мира явно робели, боялись проявить себя. И на всякий случай обезличивались. Вот венгры в этом плане молодцы, рассуждал Бисквит, размахивая вилкой. Они как бы говорят иностранцам: «Мадьяром можешь ты не быть, но «кешкемеш» сожрать обязан». И попсу московскую в Венгрии можно услышать разве что на Балатоне, на русских тусовках. Зато уж своим «Чардашем» они любого в гроб вгонят. И на чем только не лабают! На консервных банках, аквариумах разной емкости, гвоздях! В общем, Игорь Крутой министру культуры Венгерской Республики не указ, ногой дверь в его кабинет не открывает.

Московскую попсу, впрочем, исполняли в кафе до поры до времени. Как только число туристов из Западной Европы в зале зримо превысило число восточноевропейцев, ее вообще как отсекли. Официанты со всех ног кинулись выполнять заказы немцев и скандинавов.

— Нас они так не обслуживали, — отметил Прищепкин.

— Проигравших не любят, — со вздохом протянул Бисквит. — И особенно не любят тех, кто из фаворитов неожиданно скатывается на самый низ. Братушки так даже вообще от нас отвернулась. Я не удивлюсь, если скоро в болгарских школьных учебниках будет написано, будто от турок их освободили американцы.

— Ну, загнул, — возразил Швед.

— Я, конечно, утрирую, говорю о тенденциях, так сказать, векторе болгарского общественного сознания. Чтобы не быть голословным… вспомните, как болгары мылились с разрешением пролета над своей территорией самолетов с гуманитарной помощью для сербов.

— И тем не менее, мне кажется, — встал на сторону Шведа Прищепкин, — что ты, Леха, уж больно категоричен. Если судить по отношению к нам Марко, то я сделал такой вывод: они нас вообще за иностранцев не считают, НЕ ЧУВСТВУЮТ ИМИ. Поэтому и обслуживают, словно близких родственников, по второму разряду. Ну, как это водится на свадьбах: «горячим» сначала обносят гостей, потом своих, — когда уже остынет. Ладно, пойдем–ка лучше спать. Кто знает, как завтра день сложится, выспаться лишний раз никогда не помешает.

Однако Швед уже облизывался на даму в просвечивающемся платье, позволяющим любоваться ее красивым бюстом, почти не напрягая ни зрение, ни фантазию. Дождавшись «медляка», подвалил.